Люба и Дима познакомились когда им было по 13 лет. Это был 1987 год. Они оба ходили на кружкИ в один Дворец пионеров, а потом ещё и оказались в одной смене в пионерском лагере. Почему-то сразу между этими активными подростками возникли именно дружеские отношения. Их никто не дразнил женихом и невестой, даже при том, что они проводили вместе практически всё свободное время. Казалось, что компания сверстников их совершенно не интересовала. Они всегда находили чем заняться и что рассказать друг другу.
Учились они в разных школах, но Дима настоял, чтобы на оставшиеся годы учёбы его перевели в одну школу с Любой. Родители особо не противились. Они были совсем не против такой дружбы и даже поговаривали между собой, что из детей получится прекрасная пара в будущем. Теперь Дима с Любой проводили вместе ещё больше времени. Перед школой Дима ждал подругу у её дома, в школе они сидели за одной партой, на большой перемене вместе шли в столовую, а после уроков Дима провожал Любу домой. Потом они быстро делали уроки и отправлялись каждый в свою секцию во Дворец пионеров после чего ещё долго гуляли.
Люба первая испытала самое светлое чувство – любовь. В одиннадцатом классе она вдруг поняла, что чувствует к Диме что-то большее, чем дружбу. Она стала совсем по-другому относиться к его случайным прикосновения и взглядам. Она совершенно иначе слушала то, что он рассказывает и как -то глупо улыбалась на всего его шутки, даже не самые смешные. И иногда плакала вечерами в подушку, чтобы никто не видел. Плакала от обиды, когда Дима по-дружески обсуждал с ней других девочек называя кого-то из них красивой. Сам Дима понял, что влюбился в Любу уже в институте.
Сам он, как и хотел, поступил в медицинский. А Люба, всегда тяготевшая к точным наукам, по настоянию родителей пошла учиться на экономиста. Первый курс был тяжёлым для обоих, поэтому видеться Дима с Любой стали реже. Вот так Дима и стал за собой замечать, что очень скучает. Причём не как по подруге, а нечто большее. А потом Люба считала себя самой счастливой, когда Дима впервые поцеловал её и неумело признался в любви. Она смущаясь и также неумело ответила ему взаимностью, сказав, что ждала этого очень долго.
В День окончания Любой института, Дима сделал ей предложение. Нет, при этом не было какого-то кольца или даже большого букета цветов. Он просто сидел в актовом зале, смотря как его любимая получает диплом и понял, что если упустит возможность быть с ней, то будет настоящим дураком. Люба не пошла праздновать вместе с одногруппниками. Она предпочла провести это время с Димой. Они отправились в кафе-мороженое, заказали себе по огромной порции любимой «Белочки» и по большому стакану вкуснейшего молочного коктейля. Дима сначала медлил, собираясь с мыслями и с духом, а потом решил действовать.
— Любаш, я хотел тебя спросить. – Стараясь не смотреть в глаза любимой, начал Дима.
— Ага, слушаю. – Облизывая чайную ложечку с мороженым, сказала Люба.
— А если бы я предложил тебе пожениться, ты бы согласилась? – переводя взгляд на Любу, серьёзно спросил Дима.
— Димка, ты серьёзно?! – С каким-то восторгом переспросила Люба. – Если да, то я, конечно же, согласна. Спрашиваешь ещё. Неужели ты мог подумать, что я скажу тебе «нет». Ну ты и дурачок у меня, конечно.
Дмитрий смотрел как радостная Люба тараторит в ответ и постепенно успокаивался. Ему всё казалось, что он не слишком хорош для Любы и она заслуживает большего. Но глядя как любимая обрадовалась даже не предложению, а вопросу о нём, заулыбался и приободрился.
— Слушай, а если я сделаю предложение сейчас, а женимся мы чуть позже. Что ты об этом скажешь? – Уже более уверенно спросил Дима.
— В каком смысле? – Переспросила Люба.
— Ну, это ты у нас уже не студентка и отучилась. Можешь полноценно работать и зарабатывать. А я-то медик, мне ещё учиться и учиться. – Стал пояснять свою позицию Дима. – Ну, подрабатываю я то на скорой, то в больнице, но ты же понимаешь, что этого не хватит для семьи. Да что там для семьи, мне одному этого не хватает. А я так не хочу, понимаешь?
На дворе был 1992 год. И люба, конечно, всё понимала. Она сама слабо представляла как сложится её собственная работа и карьера. Каждый старался держаться за своё место буквально зубами. И это там, где предприятия ещё были открыты. А сколько их закрылось за последнее время. Экономист, конечно, профессия нужная, но и вчерашнюю студентку без опыта с распростёртыми объятьями нигде не ждали.
— Димочка, я конечно, всё понимаю. – Стала успокаивать Люба любимого. – Я буду ждать столько сколько нужно и никуда не денусь. Даже и думать о таком брось. Всё наладится. Не бывает же так, чтобы всё было плохо очень долго. Вот тогда и поженимся.
— Какая ты всё-таки у меня умница. – Улыбаясь, сказал Дима. – Спасибо, что понимаешь.
Но быстро и сильно повзрослеть им пришлось быстрее, чем того хотелось бы. Уже полгода Люба буквально оббивала пороги везде, где могла, чтобы получить хоть какое-то место. Она пока отметала мысли о том, что пойдёт работать уборщицей или на рынок. Хотела испробовать все способы устроиться по профессии. Родители её в этом поддерживали, пока в дом не пришла страшная трагедия.
Отец Любы уже год как работал сторожем на складах. Ему повезло туда устроиться – и работа непыльная, и деньги хорошие. Главное, что их платили, причём без задержки, а не давали какой-то ненужной продукцией. Мама Любы хоть и потеряла работу в некогда успешном ателье, зато буквально была завалена частными заказами и на дому, на своей старенькой машинке буквально день и ночь отшивала очередные вещи. Можно сказать, что семья не бедствовала и нормально переживала те самые 90-е о которых большинство вспоминает с содроганием.
Но однажды папа Любы не вернулся со смены. И причина была самая страшная из возможных. В его смену, ночью, было нападение на один из складов. Сторож действовал по инструкции в отличии от молодчиков с оружием. Потом Любе сказали, что шансов у отца не было и погиб он сразу. Мама Любы, которая любила мужа больше жизни, в тот же день попала в больницу с сердечным приступом. Врачам удалось сделать всё, что нужно и уже очень скоро она была дома. Но совершенно другая, будто побитая, причём не физически, а морально. Она много и часто плакала, стала отказываться от заказов. И вот однажды Люба вернулась после очередного собеседования и увидела мать, висящую на люстре в зале.
Люба со стеклянными глазами смотрела как уходят соседи и знакомые с поминок. Остался только Дима. Они сидели рядом за неубранным толом и очень долго молчали.
— Я, наверное, институт брошу. Хватит, отучился. – Нарушил тишину Дима.
— Даже и не вздумай! – Мгновенно оживилась Люба. – Ты что? Зря столько лет учился? Тем более ладно бы на слесаря какого-то. Ты врач, Димка. Врачами кто попало не становится.
— Но врачам и не платят сейчас, как кому-то особенному. – Серьёзно продолжил Дима. – Да и ситуация изменилась. Я же тебя теперь не смогу бросить одну. Женимся раньше, чем задумывали. А как я тебя содержать буду?
— Никак! – Еще серьёзнее продолжила Люба. – Пока никак! А потом дальше уже видно будет. Вон тётя Маша идею подкинула мне, что можно пирожками торговать. Говорит, что с картошкой и ливером идут очень неплохо. Вечером к метро выйти на пару часов, так и подзаработать можно.
— Ну так разве же это работа? – Попытался запротестовать Дима.
— Работа! Раз деньги приносит, значит, работа. – Рассудительно продолжала Люба. – А ещё Светлана Васильевна работу предлагает.
— Какую? – С любопытством спросил Дима.
— Она челночит. В Пшемысль мотается. – Стала рассказывать, будто в чём-то уговаривая Диму, Люба. – Она пока только с мужем этим занимается. Сам понимаешь, пока дорога туда день и ночь, потом день на закупки, дорога обратно столько же, и это если таможня быстро даст добро. Пока они в поездке, тут точка торговая простаивает. Боятся незнакомых со стороны брать, сам понимаешь. А мне сказала, если что, торговать позволит.
— Не понял, куда они мотаются? – Переспросил Дима.
— В Пшемысль. Ну в Польшу. – Снова стала объяснять Люба. – У них же с мужем жигулёнок свой. Вот на нем и мотаются. Иногда раз в месяц, а иногда и чаще.
— А возят что? – С любопытством спросил Дима.
— Ну, в основном вещи. Иногда обувь, но это только под заказ. Обувь дорогая, иногда залёживается. – Будто со знанием дела рассказывала Люба.
— Слушай, а ты откуда так разбираешься? – Удивился Дима.
— Да не разбираюсь я. – Уже более спокойно сказала Люба. – Пока на стол готовили, Светлана Васильевна меня в курс дела пыталась ввести. Права она, понимаешь? Надо что-то делать, работать хоть там, где есть. Никто же мне не мешает параллельно искать работу по профилю. Кто знает сколько я её искать буду? А пока буду зарабатывать как могу. Что ты думаешь? Мне кажется оба варианта хорошие. На рынке там часов до 3 дня обычно торговля, а вечером к метро с пирожками. Я думаю, что у меня получится.
В ответ Дима просто придвинулся к ней ближе на стуле и крепко обнял. Люба положила голову ему на плечо и крепко зажмурила глаза, чтобы не заплакать.
— А ты учись. А потом работать по профессии. Тебе нельзя квалификацию терять. Кому ты потом как врач нужен будешь? – Тихо говорила Люба, находясь в объятиях Димы.
— Порешаем. – Так же тихо отвечал Дима.
Расписались они достаточно быстро. Дима ещё до официального подтверждения брака переехал к Любе. Сам он пытался заработать где и как мог. Не гнушался он даже ходить вечерами ставить капельницы на дом. Возвращался часто он не с очередной купюрой, а с пятью яйцами или даже литром молока.
Люба сразу же пошла работать к Светлане Васильевне. Это только на словах всё казалось легко и просто. Торговля оказалась очень сложным делом. Особенно когда ты хочешь продать подороже, а у тебя могут купить только подешевле. Люба терпела нападки неадекватных и озлобленных бедной жизнью покупателей или просто тех, кто приходит на рынок поглазеть и помотать нервы. Она ни разу не пожаловалась ни начальнице, ни мужу. И только когда он был на смене на скорой, она во всю рыдала в подушку, жалея себя и сокрушаясь о том, что такая жизнь закончится, по-видимому, не скоро.
Когда казалось, что жизнь и так дала этой паре максимум из всех возможных испытаний, случилось ещё кое-что. То, что поставило Любу перед непростым выбором. Утром она почувствовала себя нехорошо. Да и потом появились симптомы, которые точно говорили о том, что у них с Димой будет ребёнок. Но будет ли? Случись это ещё лет 5-6 назад, ну тогда, после школы, она бы неслась на крыльях счастья, чтобы сообщить эту новость любимому. А сейчас она боялась даже думать о том, чтобы рассказать Диме о беременности. Почти неделю она взвешивала все за и против тщательно пряча от мужа те симптомы, которые он мог увидеть.
Она понимала, что Дима точно будет рад. Да что там говорить, он будет просто счастлив. При этом, ему будет всё равно мальчик это или девочка. Но что стоит за этим счастьем? А за ним стоит необходимость Любе уйти с работы, а Диме устроиться на работу. Причём такую, которая будет кормить всю семью. А это значит, что ему придётся попрощаться с медициной. Нет, он может и научиться ездить со Светланой Васильевной за вещами и, может быть, даже сможет стоять на рынке, но это же совершенно не то. Времена всё равно поменяются и стране будут нужны не торгаши, а врачи. Такие хорошие врачи, как Дима. Вот только он тогда будет уже не специалистом. И кто знает как он переживёт это. Говорят же, что мужчины слабы, особенно когда дело касается самореализации.
Люба даже думала сходить к родителям Димы и узнать смогут ли помочь они. Ну, так помочь, чтобы Диме не пришлось бросать медицину. Но потом поняла, что гордый Дима ни за что не захочет сидеть на шее у родителей. И в этом случае он откажется от врачебной практики. Как бы Люба не пыталась придумать решение, а всё равно выходило, что лучше не будет. Да и тянуть было нельзя, уже крайний срок подходил. В больницу на операцию она тогда шла с мыслью, что успеют они ещё и детей завести и для себя пожить, как люди, не думая где заработать деньги.
Беспросветная жизнь семьи продолжалась. Люба стала более чёрствой и научилась давать отпор хамовитым покупателям. Но это никак не добавляло света в жизнь, где нужно было выживать. И вот в момент, когда казалось, что хуже уже быть не может, Люба попадает в больницу. Она сама, может быть, и махнула бы рукой на симптомы, которые у неё появились. Так же, как она махала рукой на температуру, когда появлялась простуда. Все болезни она стойко переносила на ногах и в любую погоду шла торговать. Тем более, что знала, что в самые морозные дни почему-то самая бойкая торговля. Так случилось и в эту зиму, которая была особенно морозной и лютой.
Дима понял, что температура у жены явно не от простуды. Не смотря на уверения жены, что всё в порядке, он настоял на осмотре, а потом отправил её в больницу. Выяснилось, что у Любы хронические воспаления по-женски. Причём настолько задавненные, что уже появились спайки и даже закупорка маточных труб. При этом, от полноценного лечения Люба отказалась. Как только стабилизировалась температура и пришло улучшение общего самочувствия, она буквально с боем выборола у мужа право больше не занимать койко-место в палате. От сумасшествия и упаднических мыслей Любу спасало только то, что рядом с ней любимый и любящий человек. Она была уверена, что ради него и вместе с ним они смогут пережить всё что угодно и обязательно дождутся наступления лучших времён.
Прошло почти 20 лет. Люба хлопотала на кухне, заканчивая последние приготовления для сервировки праздничного стола.
— Свиридовы тоже не придут. – Заходя на кухню, сказал Дима.
— Ну вот. – Разочарованно сказала Люба. – Так заранее готовились, а за последние два дня все гости отменились. Вот тебе и праздник, вот тебе и годовщина.
— Вот тебе и годовщина. – Как-то отстранённо сказал Дима.
— А может всё и к лучшему? – Тут же с улыбкой сказала Люба. – Это же наш праздник. Вот мы его и отметим. Причём с полным размахом. Тут на восьмерых наготовлено.
Казалось, что о той тяжёлой жизни в начале 90-х ничего больше не напоминает. Люба уже давно работает экономистом. Дима трудится в частной клинике и сейчас временно И.о. главврача. Хотя есть уверенность, что скоро он будет им без приставки И.о. Вот только с детьми у них так и не сложилось. Всё исправилось, всё наладилось и жизнь стала такой, о которой и мечтать не могла тогдашняя двадцатилетняя Люба. Но без самого главного, без детей, жизнь всё равно казалась немного пустой.
Поскольку гостей ждать не нужно было, Люба принялась накрывать в зале большой стол. Дима сидел на диване и как-то задумчиво смотрел на то, как жена будто порхает, расставляя на стол салатники и блюда с оригинально украшенными закусками.
— Люб, присядь пожалуйста. – После тяжёлого вздоха, сказал Дима.
— Не переживай, я не устала. – С улыбкой ответила Люба. – Сейчас вот ещё немного и уже сядем к столу. Ты же проголодался?
— Сядь пожалуйста. – Указывая на стоящее напротив дивана кресло, серьёзно повторил Дима.
Люба удивилась такому поведению мужа, но послушно присела на краешек мягкого кресла.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. – Глядя куда-то в сторону и боясь посмотреть на жену, сказал Дима.
— Димка, ты меня пугаешь. – Серьёзно, но с небольшой улыбкой сказала Люба.
— Любаша, то что я скажу, навсегда изменит нашу жизнь. Но я прошу, чтобы ты восприняла это стойко и спокойно. Насколько можешь спокойно. – Медленно говорил Дима, будто стараясь оттянуть момент, когда скажет о главном.
— Да говори ты уже! – Как-то обеспокоенно попросила Люба, уже начиная нервничать.
— Нам надо развестись. – Всё же выдавил из себя Дима и виновато взглянул на жену.
— В смысле надо? Мне – не надо! – Серьёзно сказала Люба.
— Я, наверное, не так выразился. – Стал снова подбирать слова Дима. – Я ухожу от тебя. Мы разводимся.
Услышанное было словно гром среди ясного неба. Даже после этих слов Люба не могла понять что и где у них пошло не так. Друзья всегда считали их идеальной парой. Дом был действительно полной чашей. Каждый занимался любимым делом. Да и отношения между супругами с годами пусть и утратили юношеский задор, но были отличными. Какие же могут быть причины, чтобы разводиться и уходить? Да и что Люба будет делать без него, без своего любимого Димы? С этими мыслями она просто молча сидела напротив Димы, даже не шевелясь.
— Ты скажешь что-нибудь? – Не ожидая такой молчаливой реакции от жены, спросил Дима.
— Почему? – Только и смогла выдавить из себя Люба.
— У меня другая. – Коротко ответил Дима и отвёл в сторону взгляд.
— Ты любишь её? – Спросила Люба и почувствовала, что в носу зачесалось, а глаза уже начали заволакивать слёзы.
— Там другое. У нас будет ребёнок, понимаешь? – Как-то виновато сказал Дима.
— И кто она? – Ощущая неприятный ком в горле, спросила Люба.
— Медсестра в нашей клинике. Да в принципе какая разница? – Чуть повысив тон, сказал Дима. – Ты же понимаешь, что я не смогу остаться в стороне? Алиментов будет мало. Мне будет мало, понимаешь? Мне сорок, я успешный, реализованный в работе, уважаемый. Для полного счастья мне не хватает только наследника. Ну, или наследницы. Того, ради кого захочется жить дальше. Понимаешь?
— Понимаю. – Сдавленным голосом сказала Люба и почувствовала, как первая слезинка скатилась по щеке.
— Будем обсуждать кому что останется? – Стараясь не смотреть в глаза жене, спросил Дима.
— Думаю, что ты сам решишь этот вопрос. Ты же у нас глава семьи. – Стараясь взять себя в руки и справиться с накатывающими слезами, говорила Люба.
— Квартира тебе остаётся. Большая часть за неё с продажи твоей была. – По-деловому начал Дима. – Мне моя, а тебе твоя машина остаётся. Дачу, извини, но заберу. Сама понимаешь, ребёнку нужен будет свежий воздух. А у нас дача рядом с заповедником. Больше не знаю что ещё делить надо.
— Как скажешь. – Уже взяв себя в руки, сказала Люба.
— Я просто про то, что может попробуем миром всё порешать, чтобы без судов и огласки. – Как-то жалостливо продолжил Дима. – Сама понимаешь, мне повышение светит, не хотелось бы чтобы все обсуждали и осуждали.
— Хорошо, так и сделаем. – Максимально бодрым тоном ответила Люба. – Ну, а пока мы ещё не разведены, у нас с тобой годовщина. Что же я, зря что ли стол накрывала. Посидим по-человечески, молодость и годы совместной жизни повспоминаем.
С последними словами Люба отправилась за стол и стала наполнять свою тарелку разными салатами.
— Знаешь, Люб, ты человечище. Правда! – С каким-то восторгом сказал Дима и последовал за женой за стол. – Я ведь знал, что ты поймёшь. Не ошибся я что в тебя тогда влюбился.
— Понимаю. – Односложно и стараясь говорить с улыбкой, произнесла Люба.
Тот вечер прошёл совсем не так как планировалось. Наверное действительно к лучшему, что гости тогда не пришли. К концу Люба и Дима даже искренне улыбались, вспоминая какие-то светлые моменты из своей прошлой жизни. А когда Люба стала убирать со стола, Дима ушёл. Ему казалось, что такое поведение теперь будет расценено, как логичное. Раз нет повода скрывать мать своего будущего ребёнка, зачем тогда оставаться на ночь с Любой.
— Вещи я заберу позже. Постараюсь заехать, когда ты будешь на работе. – Сказал Дима, обуваясь в прихожей.
— Тебе собрать вещи? – Участливо спросила Люба.
— Не надо. Отдыхай. – С улыбкой сказал Дима. – Я сам.
Через три дня, придя домой, Люба обнаружила лежащую на столе связку ключей. Брелок, который они вместе когда-то покупали, когда впервые поехали на море, говорил том, что это точно его ключи. Дима забрал свои вещи, а также некоторые книги и свои дипломы. Самое большое, что он забрал, был глобус-бар. Люба помнила, как ещё в далёкие 90-е Дима мечтал, что однажды купит себе такой. И как спустя много лет он искал такой глобус, но они уже вышли из моды. Спасибо друзьям, которые на очередной юбилей нашли и подарили. Причём не новый современный, а тот, прямиком из 90-х, как Дима и мечтал.
Слёз у Любы будто не было. Она не плакала в худшие времена своей молодости, не стала плакать и сейчас. Сначала хотела попробовать решить как жить дальше, но тут же позволила себе пока просто плыть по течению. Квартира есть, работа есть, что ещё нужно? А там будь что будет.
Долгое время после этого она ещё просыпалась и с ужасом задавалась вопросом почему рядом никто не лежит, а потом окончательно просыпалась и вспоминала, что Дима ушёл. Также долго она ещё не могла привыкнуть готовить на одного человека и ставила к ужину вторую тарелку на стол, а потом убирала. В том переломном для неё 2012 году она впервые сама встречала Новый год и не спешила искать под ёлкой традиционно тайно оставленный Димой подарок. Очень долго она привыкала планировать выходные, отпуск и жизнь в целом так, чтобы не включать туда график, привычки и желания Димы. Жизнь Любы просто текла сама по себе практически ничем не отличаясь от жизни большинства одиноких женщин за 40. За исключением того, что кота Люба так и не решилась завести.
Свой 50-летний юбилей Люба отмечала на работе. Наверное, пора было бы завести себе какое-то хобби, которое бы увлекало. Но пока ни вязание, ни вышивка не смогли покорить Любу. Оставалось только пробовать ещё что-то и интересное обязательно найдётся.
Домой она приехала в прекрасном настроении. Огромную охапку букетов, которые ей, как главному экономисту, надарили представители разных подразделений, она заботливо положила в наполовину наполненную водой ванну. Сняла туфли на массивном каблуке и с каким-то облегчением буквально плюхнулась в большое мягкое кресло. Она даже свет не стала включать. Фонари с улицы давали столько света, что были видны очертания практически всех предметов в комнате. Из-за закрытого окна доносились негромкие звуки машин. Люба откинула голову и расслабилась. Тишину и идиллию нарушил звонок в двери.
— Боже, ну кто там ещё? – Пока ещё не вставая с кресла, обречённо сама у себя спросила Люба.
Она не торопилась вставать, почему-то надеясь что нежданный визитёр сам уйдёт. Но в двери позвонили ещё раз и уже более настойчиво, а потом сразу ещё раз. Люба нехотя пошла открывать, по пути включая бра в прихожей. Яркий свет резанул по глазам, уже привыкшим к темноте, поэтому в глазок Люба не совсем чётко рассмотрела кто пришёл. Увидела только большой букет и открыла двери.
— Ну, здравствуй, Любаша. С юбилеем. – С какой-то замученной, но искренней улыбкой сказал гость. Пустишь?
— Дима? – после достаточно долгой паузы, в течение которой она пыталась понять кто перед ней, сказал Люба.
— Сильно изменился, да? – Дружелюбно, но устало спросил Дима. – А ты всё такая же.
— Ой, да ладно тебе. – Отмахнулась Люба. – Заходи давай, что же это мы на пороге.
Сердце Любы забилось так часто, как тогда, когда она впервые поняла, что любит Диму. Развязности поведению добавлял и алкоголь, который она пила, отмечая на работе юбилей. Вообще, после того как она поняла кто пришёл, она стала вести себя как какая-то дурочка. Засуетилась, пытаясь что-то собрать на стол, чтобы выпить за её праздник. Сыр и колбаса, при этом, никак не хотели отрезаться ровными и одинаковыми кусочками. Потом она никак не могла открыть вино, отказываясь, чтобы ей помог Дима. При этом, как-то чрезмерно весело и невпопад рассказывала в мельчайших подробностях как её сегодня поздравляли на работе.
— Представляешь, целую ванну цветов подарили! Не веришь? Пойди посмотри. – Кивая в сторону ванной комнаты, тараторила Люба, никак не умолкая.
— Люб, присядь пожалуйста. – Как-то серьёзно попросил Дима.
Это были те самые слова, с которых начался самый тяжёлый разговор в жизни Любы. Она помнила их и сейчас они будто молнией ударили снова. Люба замолчала и замерла.
— Сядь пожалуйста. – Повторил свою просьбу Дима.
Люба послушно подошла к креслу и осторожно присела. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она не никогда не держала зла на Диму. Она даже никогда не забывала о нём, именно поэтому больше не завела ни с кем отношений. Все, кто проявлял к ней интерес были другими, все они были не Дима. Любе казалось, что настанет момент и Дима вернётся, обязательно вернётся, но всегда старалась гнать от себя эти мысли. И вот он тут. Любу изнутри разрывало желание подбежать, обнять и целовать, целовать, целовать бывшего мужа. И мечтать о том, чтобы это был не сон.
— Нам надо серьёзно поговорить. – Сказал Дима, глядя прямо на Любу.
— Говори. – Коротко ответила Люба, внимательно глядя на бывшего мужа.
— Честно говоря, даже не знаю с чего начать. – Немного замялся Дима. — Не поверишь, я же даже репетировал! И перед зеркалом тоже!
— Ну, на тебя это похоже. – С улыбкой сказала Люба. – Все серьёзные разговоры ты всегда репетировал. Это я хорошо помню. Смотрел на себя в зеркало и подбирал удачное выражение лица, тон голоса.
— Да, ты меня отлично знаешь. – С какой-то грустью сказал Дима. – У тебя кто-то есть?
— Ты про гостей? – Почему-то именно так ответила Люба.
— Нет, я про личную жизнь. – Смущаясь сказал Дима.
— Вообще-то нет. Я одна. С тех самых пор. – Серьёзно, но без обиды в голосе начала Люба. – Была пара романов, но как-то всё несерьёзно. Может быть, потому что не искала никого. А те, которые сами находились, всё не то. А ты чего спрашиваешь?
— Знаешь в чём ирония? В том, что с тех самых пор и я будто один. – Опуская взгляд в пол, сказал Дима.
— А как же твоя медсестра? – С любопытством спросила Люба.
— Инга? А что Инга… – С какой-то грустью продолжил Дима. – Молодая, зелёная. Это только с высоты прожитых лет теперь что-то видится. Хотя тогда всё ещё по-другому было.
Дима сделал паузу, собираясь с мыслями, и Люба решила его не торопить. Она только молча налила в бокалы вина, и один протянула Диме. Он сделал чисто символический глоток, поставил бокал и стал рассказывать о том, как жил все эти годы. Инга оказалась обычной охотницей на богатых. Жаль что Диме раньше никто не рассказывал, что молоденькие медсёстры с периферии могут быть такими милыми и одновременно хищными. Она же даже толком не соблазняла Диму. Хотя, если бы и попыталась, то ничего бы у неё не получилось. В трезвом уме и доброй памяти он любил только свою Любочку. А вот в нетрезвом… Он рассказал как только единожды пожалел Ингу, которая ревела в ординаторской. Как поверил, что у неё не стало мамы и решил поддержать молодую сотрудницу. Как отвёз её потом домой. Хотя через несколько лет выяснилось, что всё сказанное про маму было выдумкой.
Он рассказывал и рассказывал о том, что даже не помнит как они с Ингой заделали Яночку. Вот только после того самого дня Инга стала вести себя по-другому. Или он не замечал раньше её намёков и соблазнительных выпадов или они были более скромные. Но теперь Дима был как в ловушке. Инга показала свою настоящую сущность очень быстро. Сначала она хотела только смены в интересующие её дни, потом хоть небольшое продвижение по карьере. И каждый раз она ходила с козырей – обещала, что всё расскажет жене. Дима знал, что никогда не допустит этого. Был уверен, что Инга получит своё и успокоится.
А потом случилось то, что случилось. Она просто без стука зашла в его кабинет и положила на стол тест с двумя полосками. Диму вот-вот должны были с должности исполняющего обязанности повысить до главного врача, а тут такой скандал нависал. Избавляться от ребёнка Инга наотрез отказалась. Сначала затребовала лучших условий жизни и Дима стал снимать ей хорошую квартиру, а потом сказала, что не нужны подачки, а нужна стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И вот поступил ультиматум – или он уходит от жены или она рушит его карьеру, а значит, и жизнь тоже.
Дима был готов помогать Инге и будущему ребёнку. Он мог бы сделать всё, чтобы Люба никогда не узнала про Яночку. Но Инга всё сама решила, причём за всех. И тогда Диме ничего не оставалось как сделать самый сложный в своей жизни выбор. Но, добившись своего, Инга не стала примерной женой и образцовой матерью. Получив статус жены она отказалась работать и всё время проводила в гульках. Дима рассказывал и рассказывал как не раз ему приходилось вытаскивать пьяную беременную Ингу у кого-то из гостей или из какого-то кафе.
Став мамой, Инга так и не изменила своим привычкам. Материнский инстинкт у неё так и не проснулся, видимо. Ей плевать было на маленькую Яночку, которой чуть ли не с первых дней Дима нанял нянечку. Яночке было уже три годика, когда Дима узнал, что в жизни Инги появились запрещённые вещества. Он застал её со шприцом в руках. Отпираться было бесполезно, да Инга и не стала бы. Получив всё то, что хотела, она не стала счастливой и винила в этом Диму. Она часто кричала, что он старый козёл, который просто воспользовался молоденькой девочкой, кричала что в свои неполные 25 она хочет гулять, а не сопли утирать орущему ребёнку, а также кричала, что это Яночка испортила всю жизнь.
Дима дважды пытался лечить Ингу. Даже не ради неё самой, а ради Яночки. Ему казалось, что дочке будет плохо без матери. В первый раз Инга сбежала из реабилитационного центра и пропала почти на 2 года. Вернулась с ещё большей зависимостью и даже попросила помощи. Дима не стал в этот раз пускать всё на самотёк. Он обещал помочь в обмен на развод и отказ от Яночки. Инга согласилась. Дочке тогда было 7 лет. Дима нашёл для Инги лучший реабилитационный центр. А потом узнал, что там она познакомилась с таким же зависимым и они вместе сбежали. Говорили, что Инга даже называла себя самой счастливой и хвасталась что наконец-то по-настоящему влюбилась.
— Вот так после этого я три года сам и воспитывал Яночку. – Меняя тон на более грустный, продолжал Дима. – Ну, сам это, конечно, громко сказано. У меня помощницы есть – одна по дому помогает, вторая нянечка для Яны. Обе за деньги, разумеется.
— Да, помотала тебя, конечно, жизнь. – С какой-то грустью и сочувствием сказала Люба, когда поняла, что пауза затянулась. – Так а пришёл-то чего? Никогда не поверю что просто с юбилеем меня поздравить.
— Болею я, Любочка. Сильно. – Понизив тон и опуская глаза в пол, сказал Дима. – Так болею, что не выздороветь мне.
— Чем? – С любопытством и участием спросила Люба.
— Это не важно. – Тем же тоном продолжил Дима. – Важно то, что прогнозы не утешительные.
— Совсем? – Каким-то дрожащим голосом спросила Люба.
— Настолько совсем, что никто не знает осталось мне день или год. – Грустно констатировал Дима и посмотрел Любе прямо в глаза. – Любаш, давай поженимся.
— Что-то ничего я не понимаю! – Даже повысив тон, возбуждённо сказала Люба.
— Я понимаю, что мне прощения нет и что я могу быть тебе противен после всего. Но не для себя прошу, для Яночки. – Каким-то очень грустным тоном, видимо с комом в горле говорил Дима.
— Продолжай. – Подтолкнула к дальнейшему диалогу Люба.
— Яночке 10 сейчас, 11 скоро. – Продолжал Дима. – Где она окажется потом? Я родителей Инги нашёл, точнее маму. Алкоголичка с многолетним стажем. Братьев и сестёр у Инги нет. У меня, насколько ты знаешь, тоже родни уже нет никакой. Осталась только ты.
Люба только хмыкнула в ответ, совсем не понимая как реагировать на открывшиеся обстоятельства и что ответить на предложение.
— Мы когда поженимся, ты сможешь Яночку хоть под опеку потом взять, хоть удочерить. – Продолжал Дима, будто уговаривая Любу. – Она у меня такая чудесная, она тебе точно понравится. Вы точно сможете подружиться. Тем более, что я нянечку оставлю, чтобы тебя не нагружать. Любочка, я могу и в соседней комнате спать, чтобы не раздражать тебя. Я на всё согласен. Только помоги. Не бросай.
С последними словами Дима потянулся в карман и достал платок. Он молча вытер предательски стекающую слезу и нервно потёр переносицу.
— Любочка. – С большим комом в горле, продолжил Дима. – У тебя же огромное сердце. Неужели там не хватит место для маленькой ни в чём не виноватой девочки?
— Только давай без нянечек, ладно? – Стараясь говорить как можно увереннее, но будто небрежно сказала Люба. – Мне в доме лишние люди не нужны. И жить будем тут. Привыкла, не хочу никуда переезжать.
Дима с какой-то благодарностью посмотрел на Любу и дал волю слезам. Только в этот раз вместе с какой-то благодарной улыбкой.
— Как скажешь. – Весело говорил он. – Как скажешь, так и будет.
— А на счёт кто где спать будет, это мы по месту определимся. – Как-то благосклонно сказала Люба.
В ближайшие выходные Дима устроил знакомство Любы и Яны. Люба не просто не находила себе места. Она поймала себя на мысли, что даже представления не имеет как вести себя с детьми и что с ними делать. В какой-то момент она даже пожалела, что не взяла время на подумать и вот так сразу согласилась. Может быть она такими мыслями совсем загнала бы себя в тупик, но в двери позвонили.
Знакомство прошло немного напряжённо. В основном из-за того, что скромная Яночка очень стеснялась. Хотя к концу встречи она уже во всю рассказывала о своей коллекции кукол и успехах в музыкальной школе. Переезд решили не откладывать, как и свадьбу. Ну, а точнее простую роспись в ЗАГСе. После нее Люба с Димой просто устроили небольшой ужин на троих. На удивление, Люба очень быстро освоилась с Яночкой и буквально сразу полюбила её всем сердцем.
Окончательно счастливой Люба себя почувствовала на встрече первого их семейного Нового года. Всё было так, как она когда-то мечтала. Как рисовала в мечтах, которые её и спасали в далекие и трудные 90-е. Она видела себя и Диму, их ребёнка, аккуратно завёрнутые подарки, лежащие под ёлкой. Она хотела всё так, как в тех самых американских фильмах про Рождество, которые показывали в 90-е. Только ёлка должна была обязательно быть настоящей. Чтобы пахла на весь дом лесом и хвоей.
Люба со слезами счастья на глазах чокалась бокалом с Димой под бой курантов, а потом смотрела как счастливая Яна открывает подарки от неё, Димы и, конечно же, от Деда Мороза. Как радуется тому, что получила даже больше чем хотела. Любе казалось, что только ради этих вот мгновений стоило жить, любить, терпеть и, конечно же, ждать.
В этом же году они втроём стояли у могилы Инги. Дима решил, что дочь достаточно взрослая, чтобы понимать что происходит. Тем более, что она помнила свою мать, вот только никогда не спрашивала почему она больше не живёт с ними. Ингу Яна помнила всегда кричащей, нервной и недовольной, наверное поэтому и не скучала по ней. Дима с Любой посчитали своим долгом показать Яне где находится могила матери. Умолчали они только о причине, по которой Инги не стало. Хорошо, что сама Яна не спрашивала и не пришлось что-то придумывать.
А спустя ещё год Люба с Яной стояли у свежей могилы Димы. Они принесли ему завтрак и просто молча стояли, каждая думая о своём.
— Ну что, Яночка, вот и не осталось у тебя на этой земле ни одного родного человека. – Как-то отстранённо сказала Люба.
— Любаша, а как же ты? – Прижимаясь к руке Любы, спросила Яна.
С самого первого дня и до сих пор она называла мачеху не иначе как Любаша. Точно так же, как часто называл её Дима.
— А я тебе не совсем родная. – Немного улыбаясь, ответила Люба. – Большая ты уже, понимать должна.
— Ну, а я тебе тоже получается не родная. Тогда кто я тебе? – Вполне серьёзно спросила Яна, глядя Любе прямо в глаза.
— А ты для меня дочь от второго брака. – С какой-то довольной улыбкой, сказала Люба.
— А разве так бывает? – Снова с любопытством спросила Яна.
— Ещё и не так бывает. – Заверила её Люба. – Ладно, идём, холодает. Того и смотри дождь пойдёт. Не хватало нам ещё забуксовать где-то тут.
Яна согласно кивнула головой и направилась к их машине, стоящей у ближайшей аллеи.
— Ну что, Димочка. Всё-таки случилось так, как я мечтала. И ребёнка ты мне подарил, и вместе, пока костлявая не разлучила нас. – Говорила Люба, глядя на фото Дмитрия, стоящее у креста на сыром холмике земли.
— Любаша, дождик начинается! – Крикнула Яна, которая уже стояла у машины.
— Прощай, Димочка. И спасибо тебе за дочь. – В полголоса сказала Люба и, не оборачиваясь, зашагала в сторону машины.
Аудиоистория тут.
Читать все рассказы из жизни людей.
История для сайта rasskazer.ru